Аркхэмские зарисовки
Джон Валентайн знал, что нельзя идти на колокольню. Ему – нельзя. Точнее, не знал, а чувствовал всей душой, всеми ее безумными чёрными и золотыми составляющими, наследием Каркозы и въевшегося в кровь мистического наркотика. Не было его в чужих видениях, когда открывались порталы, и город рушился под натиском восставшего ото сна Древнего. Не было! А значит, судьба не ждала его в центре этих событий.
Но отказаться он не мог. Да и не хотел, если честно. Кто ж в здравом уме откажется от участия в восстановлении сигила, сдерживающего великого Древнего?! Хотя в здравом-то уме, может и откажется…
Но вариантов всё равно не было – слишком мало оставалось времени, чтобы обучить кого-то заклинанию портала. А значит…
Раз ты библиотекарь, раз только и умеешь, что читать – что ж, читай заклинание!
И Джон читал.
Читал, не обращая внимания на ливень, внимательно пропевая каждый знак на языке акло, следя за интонациями и жестами, используя всю силу без остатка, и чувствуя, как заклинание работает. Как сила, вложенная им и его товарищами, дрожит в воздухе незримой, но прочной нитью, заплетая рвущиеся в небе порталы, связывая их края, стягивая и сшивая, закрывая проход рвущемуся в Аркхэм разрушению. Он не смотрел по сторонам – какое там! Не отвлечься бы, не сорвать заклинание. Второго шанса может и не быть, ведь сила заклинателей не бесконечна, и, стоит хоть одному из них потерять сознание…
И только в тот момент, когда последние фразы сорвались с его губ, когда пространство заскрежетало, захлопывая порталы, Джон всё-таки не удержался и бросил взгляд в небо. И напоролся на встречный взгляд великого Древнего. Сквозь прореху в небе смотрел огромный глаз, нечеловеческий и непередаваемо злобный. Смотрел прямо на него, на библиотекаря Джона Валентайна, в его душу, в его разум . И не просто смотрел – запоминал и разрушал, перебирал по крупицам, круша и деформируя сознание, окрашивая разум в новое безумие.
«Беги…» - шепнул дар Хастура, подмигивая невменяемостью.
Он рванулся прочь, не осознавая, что делает…
И сорвался с колокольни, поскользнувшись на мокрых от дождя камнях.
Боли он почти не почувствовал, только удар – и темнота.
10.09.2025
Джон Валентайн знал, что нельзя идти на колокольню. Ему – нельзя. Точнее, не знал, а чувствовал всей душой, всеми ее безумными чёрными и золотыми составляющими, наследием Каркозы и въевшегося в кровь мистического наркотика. Не было его в чужих видениях, когда открывались порталы, и город рушился под натиском восставшего ото сна Древнего. Не было! А значит, судьба не ждала его в центре этих событий.
Но отказаться он не мог. Да и не хотел, если честно. Кто ж в здравом уме откажется от участия в восстановлении сигила, сдерживающего великого Древнего?! Хотя в здравом-то уме, может и откажется…
Но вариантов всё равно не было – слишком мало оставалось времени, чтобы обучить кого-то заклинанию портала. А значит…
Раз ты библиотекарь, раз только и умеешь, что читать – что ж, читай заклинание!
И Джон читал.
Читал, не обращая внимания на ливень, внимательно пропевая каждый знак на языке акло, следя за интонациями и жестами, используя всю силу без остатка, и чувствуя, как заклинание работает. Как сила, вложенная им и его товарищами, дрожит в воздухе незримой, но прочной нитью, заплетая рвущиеся в небе порталы, связывая их края, стягивая и сшивая, закрывая проход рвущемуся в Аркхэм разрушению. Он не смотрел по сторонам – какое там! Не отвлечься бы, не сорвать заклинание. Второго шанса может и не быть, ведь сила заклинателей не бесконечна, и, стоит хоть одному из них потерять сознание…
И только в тот момент, когда последние фразы сорвались с его губ, когда пространство заскрежетало, захлопывая порталы, Джон всё-таки не удержался и бросил взгляд в небо. И напоролся на встречный взгляд великого Древнего. Сквозь прореху в небе смотрел огромный глаз, нечеловеческий и непередаваемо злобный. Смотрел прямо на него, на библиотекаря Джона Валентайна, в его душу, в его разум . И не просто смотрел – запоминал и разрушал, перебирал по крупицам, круша и деформируя сознание, окрашивая разум в новое безумие.
«Беги…» - шепнул дар Хастура, подмигивая невменяемостью.
Он рванулся прочь, не осознавая, что делает…
И сорвался с колокольни, поскользнувшись на мокрых от дождя камнях.
Боли он почти не почувствовал, только удар – и темнота.
10.09.2025